Информация о персоналиях, так или иначе причастных к написанию, переводу и сохранению писаний Традиции Древних, столь фрагментарна и разрозненна, что порой лишь ценой огромных усилий (а часто и не всегда корректных с точки зрения академической науки, но идеальных с точки зрения магии методов) удаётся собрать и обработать крохотные её крупицы. Результатом подобных исследований стали, например, три тома моих «Мифоисторий» (см. вып. 16 журнала «Апокриф» и прил. 23 к нему), где, в частности, мне удаётся понять (и, надеюсь, доказать), что Абдул Альхазред — араб лишь по отцовской части, а по матери он происходит из смешанной персидско-армянской семьи; что арабский алхимик, врач, фармацевт, математик и астроном Гебер (Джабир ибн Хайян) приходится ему родным внуком; что на момент перевода Некрономикона Оле Ворм (который, конечно же, жил вовсе не в XIII веке, не был «доминиканским монахом XV века и личным секретарём Торквемады» и не сжигался за ересь) был слишком молод для того, чтобы сделать эту работу достаточно качественно; что хронология Книги Дагона, по всей видимости, удревнена в 10 раз, и что в ней упоминаются хорошо известные академической науке правители Митанни и Ассирии — такие как Кирта и Ашшурнацирпал II; что Терций Цибелий происходит из рода служителей Кибелы и служил в легионе «Галлика»; что «аббат Бартоломью» и «граф Кевин Мэрчент» — вовсе не британцы, а бретонцы (посему правильные транскрипции их имён — Бартелеми и Маршан), причём последний — вовсе не граф, а всего лишь зажиточный купец, а первый — бывший настоятель бенедиктинского монастыря Ландевеннек; а также ряд других вещей, чрезвычайно важных для понимания Культа Альяха в реальном историческом и культурном контексте. Другие мои работы, такие как «Уилсон против Симона?» (вып. 16), «Комментарии к формуле зерцала видений», «Лавкрафтианские зелья», «Отчёт рабочей группы по расшифровке “20 ключей Йог Сотота”» и «“De Vermis Mysteriis”» как она есть», раскрывают некоторые другие тонкости Традиции, не всегда заметные неподготовленному взгляду.
Если раньше я работал с относительно объёмными текстами и биографическими источниками, то в новой работе (которая фактически является новой главой «Мифоистории» и обязательна к изучению именно в контексте оной) я применю тот же метод — извлечение максимума сведений из минимального количества источников, порою равного лишь имени, месту и/или времени действия, — чтобы высказать некоторые соображения по истории «Сумахий» — текста Традиции, из которого сохранилось всего несколько строк — и того меньше информации касательно его происхождения. Также в Приложении 2 я попытаюсь проделать то же самое с некоторыми другими именами, упомянутыми в писаниях Культа, и дать пусть и не обстоятельное и достоверное описание из исторических носителей, но хотя бы зацепки для будущих исследователей, которые, возможно, будут иметь доступ к соответствующим архивным материалам или же обладать большими, чем я, познаниями и навыками в области текстологического анализа.
Все имевшиеся до сего времени сведения о «Сумахиях» умещаются в один абзац: «“Сумахии” Евстихия Тяжкого — дневники воеводы Петровских времён, сосланного в монастырь за “всякие непотребства и кощунства многие в землях башкирских”, а впоследствии изгнанного и оттуда — по слухам, за то, что распял отца игумена на перевёрнутом кресте в монастырской часовне. В своих дневниках Евстихий рассуждает о природе Запредельных пространств и ритуалах почитания Червей (“Хозяев земли”). В настоящее время Северо-западное отделение G.B.L. решает вопрос о возможности распространения данного материала». Вопрос о распространении так и не был решён положительно (чуть больше информации, включая фрагмент текста с попыткой перевода и интерпретации, выполненной Шахрияром Гиляни, вы найдёте в Приложении 1), поэтому постараемся получить из данной аннотации информацию, которая сможет послужить отправной точкой в дальнейших поисках.
Прежде всего, обратим внимание, что имени «Евстихий» среди русских (да и вообще европейских — в указанную эпоху преимущественно христианских) имён нет, зато есть два похожих — Евстафий (др.-греч. Εὐστάθιος — «крепкий», «здоровый», «уравновешенный», «спокойный», также Астафий, Евстахий, Остафий, Стахей, Стахий, Остап, Юстас и пр.) и Евтихий (греч. Εὐτυχής, Εὐτύχιος — «счастливый», «великодушный», «весёлый», также Олтуфий, Алтуфий, Олтуф, Алтух, Евтух). Как можно заметить, имя предполагающегося автора «Сумахий» является фактически «гибридом» этих имён, что возможно, например, в том случае, если его носителя могли называть и первым, и вторым, до их смешения, или же при механических ошибках переписчиков.
Далее мы видим, что автор называется «воеводой Петровских времён» — то есть его жизнь (и пребывание «воеводой») хотя бы частично должна приходиться на период с 1682 (а скорее с 1689-1696) по 1725 год. В указанное время должность воеводы вполне себе фигурировала, однако было столь большое число её классов (от дворового воеводы, последним из которых был до начала самостоятельного правления Петра князь В. В. Голицын, до многочисленных городовых, полковых, осадных и прочих воевод), что реальной зацепкой она служить не может, и фактически это слово синонимично «предводителю войска любого размера, назначения и качества».
Следующая важная деталь — что автор «Сумахий» был наказан («сослан в монастырь») за «всякие непотребства и кощунства многие», причём случилось это «в землях башкирских». Наказание, очевидно, пришло не «снизу» (месть, линчевание или последствия бунта), а «сверху» — значит, творимые «непотребства и кощунства» вызвали недовольство Петровских властей. К «землям башкирским» мы вернёмся чуть позже, сведения о монастыре и распятом игумене не дают нам ничего полезного, поскольку подобная информация вряд ли сохранилась в архивных материалах, сейчас же позволю обратить ваше внимание на следующее. Несмотря на принятое в Традиции название «“Сумахии” Евстихия Тяжкого», у нас нет ни малейших оснований считать, что «Евстихий Тяжкий» и есть упомянутый воевода. Имеющаяся в нашем распоряжении аннотация имеет явно современное происхождение (на что указывает упоминание G.B.L. и её нынешних планов относительно «Сумахий») — следовательно, она так же может страдать от необоснованных трактовок, как и любое другое описание нашими современниками старинных текстов. Как известно, многие манускрипты неизвестного авторства получают известность по имени своего первооткрывателя, переводчика или хранителя (ср. Манускрипт Войнича, Кодекс Брюса, Красная Книга Аппина и пр.). Да и создатели аннотации явно не стараются убедить нас в том, что «Евстихий Тяжкий» — автор «Сумахий»: фразы построены скорее так, как будто они не придают этому значения и автоматически считают «Евстихия» воеводой лишь потому, что «Сумахии» названы его именем (примерно так же выглядела бы фраза «Манускрипт Войнича — книга, написанная в XV веке», из которой не знакомый с темой читатель мог бы сделать вид, что именно в XV веке жил некий Войнич, который и был автором этого манускрипта, и написать в аннотации к нему что-то вроде «в своём манускрипте Войнич приводит множество рисунков неизвестных науке растений).
Проведя колоссальную работу как источниковедческого, так и магического характера (более сложную, нежели можно описать в этой небольшой заметке), мы пришли к выводу, что под именем «Евстихия Тяжкого» скрывается (вряд ли осознанно — скорее по вине переводчиков, пересказчиков и переписчиков) знаменитый польско-литовско-белорусский археолог, историк, этнограф, краевед и коллекционер граф Евстафий Тышкевич (бел. Яўстах Тышкевіч, польск. Eustachy Tyszkiewicz, лит. Eustachijus Tiškevičius), создатель Виленской археологической комиссии и Музея древностей в Вильне, член Датского королевского общества любителей северных древностей, Стокгольмской королевской академии изобразительного искусства и древностей, Лондонского археологического института, почётный член Петербургской Академии наук, камер-юнкер Двора его императорского величества.
Евстафий Пиевич Тышкевич принадлежал к католическому шляхетскому рода Тышкевичей герба «Лелива», представители которого в XVI-XVIII вв. были крупнейшими магнатами Речи Посполитой. Тышкевичи обладали обширными земельными владениями на территории современной Украины, Литвы и Беларуси. Сохранились их городские резиденции, большей частью выдержанные в стиле классицизма, в Варшаве, Кракове и Вильне. Загородные дворцы были возведены Тышкевичами в Логойске (центр семейного майората, разрушен во время Великой Отечественной войны), Паланге, Лентварисе, Тракае, Биржае, Раудондварисе, к числу их владений принадлежал и Бердичев.
Фамилия происходит от имени своего родоначальника Тышки (Тимофея), сына Каленика Мишковича, жившего в первой половине XV века. От внука Тишки Ивана Львовича (Скумина) происходит старшая линия рода Тышкевичей, известная как Скумин-Тышкевичи. Младшая линия рода (к которой принадлежал и Евстафий Пиевич) происходит от сына Тышки Василия (умер в 1571), воеводы подляшского и смоленского, в 1569 году получившего для себя и своих потомков графский титул (на Скумин-Тышкевичей этот титул не распространялся). Среди этой линии немало набожных католиков, в том числе Януш (1590-1649) — основатель крупного кармелитского монастыря в Бердичеве, Юрий (ум. 1656) — епископ виленский, Антоний (ум. 1762) — епископ жемайтский, Михаил (1857-1930) —посол в Ватикане. Также к числу родовых занятий относится меценатство, история, коллекционирование, — все эти интересы достались и Евстафию, и его старшему брату Константину, основоположнику белорусской археологии.
Евстафий Тышкевич родился 6 (18) апреля 1814 г. в родовом имении Логойск в семье крупного землевладельца Борисовского уезда Минской губернии графа Пия Фелициановича Тышкевича (1776-1842), борисовского уездного предводителя (1814-1820), и графини Августы-Марии Августовны-Гиацинтовны Брёле-Плятер (1782-1834) из старинного вестфальского рыцарского рода (детей от первого брака Пий не имел). Наряду с экономическими заботами о графстве отец Евстафия много делал для умножения культурного наследия Логойска: писал семейную хронику, пополнял художественную галерею и библиотеку, играл на скрипке и флейте, организовывал камерные и сольные концерты, был отличным резчики по дереву и умелым инкрустатором, помогал своим сыновьям Евстафию и Константину в их научных изысканиях. По свидетельству современников, в тогдашней Логойской галерее было более 200 картин итальянской живописи, большое собрание этрусских ваз, более 1000 медалей и монет, множество старинных рукописей и карт, древние кресты, кольчуги, щиты, мечи, копья, бердыши, коллекция льняных изделий Логойской фабрики. Рассказы отца были первой школой исторического образования для Евстафия и Константина.
Говоря о рождении Евстафия, следует обратить внимание на один момент, который я пока не могу должным образом интерпретировать. Согласно католическим святцам (по которым должен был нарекаться ребёнок в столь набожной католической семье), день памяти св. Евстафия Виленского приходится не на 6 (18), а на 14 апреля, а на следующий день (15 апреля) приходится день памяти св. Евтихия. С другой стороны, ближайшие православные именины Евстафия (по которым вроде бы не должен нарекаться католик, но которые всё же стоит упомянуть, поскольку речь идёт о Российской Империи, к которой тогда принадлежали владения Тышкевичей) приходятся на 11 число, а на 19 апреля (то есть на следующий день после рождения Евстафия Пиевича) приходится день памяти православного святителя Евтихия, архиепископа Константинопольского. О чём это может говорить и говорит ли вообще о чём-либо, я не знаю. Возможно, современные святцы по какой-то причине сместились относительно XIX века. Возможно, в католической традиции допустимо называть детей именами не только тех святых, память которых приходится на день рождения ребёнка, но и на не слишком отдалённые от него дни. Возможно (но маловероятно, учитывая положение Тышкевичей в обществе), дата рождения была по какой-то причине записана ошибочно. Так или иначе, двойное соседство апрельского Евстафия и Евтихия (14 и 15 апреля в католических святцах, а также соседство дня рождения Евстафия Тышкевича с днём памяти православного Евтихия) наводит на мысль, что путать эти имена были не только чисто фонетические основания, и гибридная форма «Евстихий» могла рано или поздно закрасться в тексты, содержащие его упоминание. Что касается прозвища «Тяжкий», то оно вполне могло возникнуть в русскоязычных кругах в порядке «народной этимологии» от фамилии Тышкевич — особенно если Евстафий обладал соответствующим характером (к сожалению, у нас нет никаких сведений на этот счёт, и всё, чем мы можем руководствоваться — это базовые навыки физиогномики).
С 1824 года Евстафий обучался в Виленской гимназии под опекой профессоров университета Е. Вашкевича и К. Осмоловского. В 1831 году окончил Минскую гимназию, затем почти два года учился самостоятельно, «добирая» знания в петербургских библиотеках. С 1833 года служил в орденском капитуле канцелярии виленского, а затем краковского генерал-губернатора. В 1835-1840 годах состоял на службе в губернских управлениях Вильны, Харькова и Минска. С 1840 года почётный опекун школ, а с 1844-го — предводитель дворянства Борисовского уезда. На свои средства построил в Борисове уездное училище; в 1848-1854 — куратор Минской гимназии. Однако основным его занятием с 20 лет была наука. Начиная с 1837 года он каждое лето исследовал курганы в Логойском районе, Борисовщине, Минщине, в Друцке, Лиде, Крево, Мире, Гольшанах и других местах. Не обращая внимания на свои графские титулы, братья Евстафий и Константин, а иногда и их отец, брали в руки лопаты и с помощью окрестных крестьян раскапывали древние курганы. Иногда, переодевшись в простое крестьянское платье, они ходили по деревенским домам, чтобы послушать и записать народные песни, легенды, предания, откровенный разговор о крестьянском быте, поучаствовать в обрядах. Увлечённый загадками древнего мира, Евстафий Тышкевич решил основательно разобраться в типах исторических памятников родной земли и выяснить, есть ли у них закономерность и связь с культурой племён, когда-то живших на территории Беларуси (не правда ли, напоминает историю Эмиля фон Юнтца, — хотя, конечно, о многих полевых исследователях фольклора можно сказать то же самое).
Как и большинство археологов, свои исследования Евстафий начал с курганов. Их раскопки он вёл сперва траншейным способом, но быстро убедился в бесперспективности такого метода и стал использовать перекрёстный способ исследования. Ранние его публикации были преимущественно описательным. Позже приобретённый опыт дал ему уверенность в анализе выводов и оценок. По самым, казалось бы, незначительным деталям погребального обряда он определял время возникновения памятника, а по находкам в захоронениях давал характеристику древней эпохи. Накопленный материал и опыт позволили Евстафию Тышкевичу использовать сравнительно-типологический метод, который позднее был усовершенствован и обогащён.
В результате исследований сотен кривичских курганов и анализа их погребального инвентаря Тышкевич первым отметил их характерные признаки — височные кольца у женщин, — тем самым дав ключ для определения территории расселения кривичей. Анализ погребального инвентаря позволил также сделать выводы о торговых связях кривичей с отдалёнными землями, где ремесло было на более высоком уровне; а также узнать, что местное население не только обеспечивало железом самих себя, но и экспортировало его, и что местные орудия труда и изделия были на уровне тогдашних изделий соседних стран. А из этого следовало, что во времена так называемой «военной демократии» здесь не было того варварства, о котором утверждали некоторые историки. Констатируя богатый и бедный инвентарь курганных захоронений, он сделал вывод о социальном неравенстве тогдашнего общества. Анализируя погребальный обряд (трупосожжение, сходство инвентаря и его размещения) славян и их соседей (литовцев, латышей), Евстафий пришёл к выводу об их близости. Эти выводы, подкреплённые более поздними археологическими исследованиями, и сегодня являются господствующей мыслью о единстве происхождения славянской и балтской культур.
Чтобы пополнить свои познания в древней истории и познакомиться с методами исследований зарубежных коллег-археологов, в 1843 году Евстафий отправился на стажировку в Данию, Финляндию, Швецию. Это был первый и единственный случай в первой половине XIX в., Когда белорусский археолог поехал за границу перенимать опыт коллег. Метод известного датского археолога Кристиана Томсена по разделению древней истории на три «века» (каменный, бронзовый, железный) Тышкевич взял на вооружение при своих исследованиях и при систематизации древностей в Логойском, а позже и в Виленском музее древностей.
Работая в области археологии, этнографии и краеведения, он основательно занимался и фольклором. При описании свадьбы, обрядов (Деды, Рождество, Радуница, Спас) и всего цикла хозяйственного годового календаря литвинов Тышкевич старался объяснить связь языческих обрядов, элементы которых закрепились и в христианских верованиях. Описывая народные торжества, он подчёркивал, что богатая духовная жизнь литовского и белорусского крестьянина часто не совпадает с материальной. В записях Тышкевича собрано около 450 поговорок и пословиц. Он утверждал: «Народная поэзия даёт нам возможность узнать чувства народа, а поговорки — познакомиться с его умом».
Заветной мечтой Евстафия Тышкевича было создание в Вильне первого подробного музея древностей на основе экспонатов, собранных в Логойском археологическом музее. В 1845 году часть своей логойской коллекции он перевёз в Вильну в качестве выставки, которую позднее превратил в частный музей, а потом, с разрешения властей, — в официальный музей, расположенный в старинном зале Виленского университета. Его же избрали председателем этого музея. Музей активно пополнялся экспонатами из Минска, Могилёва, Витебска, Орши, Новогрудки, Крево, Лиды, Пинска, Браслава, Постава и других городов. Евстафий пожертвовал музею свою библиотеку (три тысячи книг), а вместе с братом Константином — археологическую коллекцию из двух тысяч экземпляров. За два года коллекция музея достигла 10 тыс. экспонатов.
В 1856 году музей открылся официально. Научная общественность, признавая заслуги Евстафия Тышкевича, избрала его почётным членом Петербургской императорской академии наук. Но казённая администрация, напуганная освободительным восстанием 1863-1864 годов, начала рассматривать музей как один из центров «польской интриги», и по приказу генерал-губернатора Муравьева-Виленского по прозвищу «вешатель» он был официально запрещён в 1864 году. Прекратила деятельность и Виленская археологическая комиссия. «Вредные» экспонаты музея были отправлены в Москву, а Евстафий Тышкевич, освобождённый от всех должностей, оскорблённый и униженный, в 1865 году покинул Вильну, куда вернулся незадолго до смерти, откуда вёл переписку со многими выдающимися деятелями своего времени. Последние дни жизни Евстафий Тышкевич провёл в Вильне под опекой родной сестры, при ней и умер 13 (25) августа 1873 г. в возрасте 59 лет. Был торжественно похоронен 16 (28) августа 1873 г. на кладбище Росса (Расу), в тот же день прошла и панихида.
Я привёл столь подробный биографический очерк Евстафия Тышкевича, чтобы читателю стало ясно, что человек такого происхождения и образования, владеющий обширными археологическими коллекциями и к ещё большему количеству имеющий доступ, контактирующий по переписке и лично с множеством историков и деятелей культуры своего времени, собственными руками проводивший множество раскопок, изучавший современный ему фольклор в полевых условиях, интересующийся (в силу семейной традиции) религией и при этом (в силу собственных исследований старины) лояльно относящийся к её нетрадиционным проявлениям, включая языческую обрядность, более чем легко мог (предполагаю, что уже после изгнания из Вильны, в менее задокументированный и менее связанный с официальной музейной деятельностью период своей жизни) ознакомиться с неким текстом не столь далёких от него тогда петровских времён, касающимся неких малоизвестных языческих культов, а то и приобрести его в своё пользование.
Но можем ли мы что-то сказать об авторстве самого текста? Для этого нам придётся перенестись в Башкирию петровских времён и посмотреть, какие события происходили тогда. И тут мы с интересом обнаруживаем, что на значительную часть этого периода (напоминаю, что мы говорим, скорее всего, о времени с 1696 по 1725 год) приходилось башкирское восстание 1704-1711 годов — одно из самых продолжительных в серии башкирских восстаний XVII-XVIII веков (по некоторым данным, башкиры вновь присягнули императору лишь в 1725 году — то есть, в год смерти Петра I). Когда как не в такое время могут особенно цинично и безнаказанно (хотя бы до поры до времени) твориться «всякие непотребства и кощунства многие», — какими бы — психологическими, религиозными или политическими — причинами они ни были вызваны!
Начало восстания связано с указом, объявленном прибыльщиками (собирателями налогов) А. Жихаревым и М. Доховым в августе 1704 года на собрании башкирских родов. Указом вводилось 72 новых налога, в том числе на мечети, мулл и на каждого приходящего в молитвенный дом. В указе также требовалось строить мечети только по образцу христианских храмов, устраивать кладбища рядом с мечетями, фиксировать заключение браков и смерть прихожан муллам только в присутствии русского священника. Всё это было воспринято как прямой шаг к будущему полномасштабному насильственному крещению. Кроме того, прибыльщики потребовали 20 000 лошадей, а потом ещё и 4000 воинов (в то время Россия вела Северную войну со шведами).
П. И. Рычков в книге «История Оренбургская по учреждении Оренбургской губернии» оставил такое описание событий и их причин
Бунт, называемой Алдаровской и Кузюковской, начался в 1704 году в декабре месяце под предводительством Алдара и Кузюка. Притчины ко оному поданы неразсудными поступками бывшаго на Уфе Александра Сергеева, которой с них неумеренною строгостию требовал лошадей и выдачи беглых людей, в их жилищах укрывавшихся, и, как сказывают, несколько старшин башкирских на одном у себя обеде до смерти запоил. К городам же к Уфе, Бирску и Мензелинску сильные приступы чинили и до самой Казани только за 30 вёрст не дошли, отколь они едва отбиты изрядными учреждениями казанскаго губернатора Кудрявцова, которой живущих в Казане татар, жён и детей забрав в аманаты, протчих всех выслал против оных злодеев. С сими, тако же и с другими наряженными и позволенными от него партиями, оные башкирцы внутрь Башкиря прогнаны. Для конечнаго же пресечения сего их башкирскаго злодейства в марте месяце командирован был боярин князь Хованской и при нём восемь полков воинских людей и довольное число нерегулярных, которой, дошед пригорода Алабуги, остановился, а внутрь Башкирии послал два полка под командою подполковников Хохлова и Аристова, из коих Хохлова полк, не доходя Соловарнаго городка, почти весь от них, воров, разбит.
Восстание распространилось на всей территории Башкортостана и соседние районы и охватило территорию от реки Тобол на востоке до Волги на западе, от среднего течения Яика на юге до Казани, Вятки и Кунгура на севере. Оно началось летом 1704 года, а в начале 1705 года в Уфимский уезд была направлена карательная экспедиция во главе с Александром Саввичем Сергеевым. Собрав выборных башкир в Уфе, он потребовал отдать для нужд армии 5 тысяч лошадей. Под угрозой смерти они вынуждены были согласиться отдать. Сбор лошадей превратился в массовый грабёж. В ответ башкиры отказались платить налоги и повиноваться местным властям. Повстанцы Казанской даруги во главе с Дюмеем Ишкеевым напали на Закамские крепости, жители Ногайской даруги под руководством Имана-батыра действовали около Солеваренного городка. Башкирские повстанцы предложили обратиться к царю с челобитной, которую повезли в Москву летом 1706 года 8 выборных башкир во главе с Дюмеем Ишкеевым. Но царское правительство отказалось рассмотреть челобитную. Дюмея Ишкеева повесили, а остальных арестовали. Узнав об этом, башкиры продолжили борьбу.
Осенью 1707 года движение приобрело массовый характер. Башкиры Ногайской и Казанской даруг во главе с Алдаром Исянгильдиным и Кусюмом Тюлекеевым в октябре 1707 года разгромили полк Хохлова около Солеваренного городка. Многие крепости края подверглись штурму. В декабре повстанцы перешли через Каму, вторглись в соседние Кунгурский, Вятский и Казанский уезды. Отказавшись от русского подданства, башкирская феодальная верхушка сделала попытку создать Башкирское ханство, связанное вассальными отношениями с Турцией или Крымским ханством. Один из повстанцев башкир Юрматынской волости Хази Аккускаров был объявлен ханом, а посол от башкир Мурат-султан ездил к крымскому хану и оттуда к турецкому султану. По возвращению обратно он не мог проехать в Башкирию и направился, имея, очевидно, задание, на Северный Кавказ, где восстали чеченцы, аксайцы и другие северокавказские народности. Повстанцы осадили русский городок Терской. Однако подошедшие войска из Астрахани принудили горцев снять осаду и отойти от города. В начале 1708 года правительство направило против повстанцев карательные силы во главе с П. И. Хованским. В апреле-мае 1708 года башкиры установили связь с восставшими во главе с К. А. Булавиным крестьянами и казаками Дона. В мае 1708 года правительство вновь обратилось к башкирам с предложением начать переговоры. Хованский от имени правительства обещал отменить требования прибыльщиков, простить повстанцев и рассмотреть жалобы на произвол местных властей. Башкиры согласились прекратить борьбу, но власти нарушили условия соглашения.
Весной 1709 года восстание возобновилось на территории Сибирской и восточной части Ногайской дорог. В Зауралье развернулась борьба под руководством Алдара Исянгильдина и Уракая Юлдашбаева. Повстанцы установили связь с каракалпаками и совместно с ними нападали на остроги, слободы, заводы, монастыри и сёла, расположенные на башкирских землях в бассейнах рек Исеть, Миасс и Теча. В 1710 году борьба продолжалась силами башкир. Правительство направило в Зауралье два полка под командованием И. Я. Якушкина. Также в борьбе с восстанием царское правительство использовало калмыцкие войска под командованием Чакдор-Джаба, нанёсшего повстанцам серьёзное поражение летом 1710 года. Восставшие были вынуждены прекратить борьбу.
Последний этап характеризуется попыткой в 1711 году башкир возобновить борьбу в центре Башкортостана. Инициатива исходила от башкир Ногайской и Казанской дорог. Восстание было подавлено, но царскому правительству пришлось пойти на некоторые уступки. Оно было вынуждено подтвердить вотчинное право башкир, отменить новые налоги, осудить произвол и насилие местных властей, и в конце 1711 года выступления в крае прекратились. После этого правительство (посольство от башкир вновь присягнуло на верность императору только в 1725 году) подтвердило вотчинные права и особый статус башкир и провело судебный процесс, закончившийся осуждением за превышение полномочий А. Сергеева и казнью правительственных прибыльщиков Дохова и Жихарева, требовавших с башкир налоги, не предусмотренные законодательством.
Поскольку, как говорит краткая аннотация к «Сумахиям», её автор был «воеводой, сосланным в монастырь», очевидно, что во время башкирского восстания он находился на стороне правительственных войск и, хотя бы официально, исповедовал христианство (поскольку, формально говоря, в монастырь ссылали «на покаяние»). Следовательно, если предполагать, что он был заметной фигурой башкирских событий, а не просто мелким командиром, под шумок творившим собственные «непотребства», искать его следует среди петровских полководцев. Очевидно, что таковыми не могут быть казнённые прибыльщики Дохов и Жихарев. Отпадает и Пётр Иванович Хованский, поскольку он окончил свои дни в славе и почёте вскоре после окончания башкирского восстания, хотя прозвище «Змей» и жестокость в бою делают возможным предположение, что и он имел отношение к культу «Червей (“Хозяев земли”)», то есть Древних. И. Я. Якушкин никакими «непотребствами» не прославился, да и вообще, судя по всему, был достаточно типичным полководцем того времени. То же можно сказать об Аристове и Хохлове, причём последний был разгромлен в первом же сражении. Никита Кудрявцев — стольник, казанский воевода, комендант Казани, а затем и первый вице-губернатор Казанской губернии, — также умер в достатке и славе, и единственная проблема с вышестоящими властями случилась с ним уже перед смертью: в последние годы жизни он не мог относиться к своим служебным обязанностям так же энергично, как раньше, и был подвергнут штрафу в размере 500 рублей за неисполнение предписаний Верховного совета. Однако личность Александра Сергеева определённо представляет интерес в контексте нашего исследования, хотя мы всё же не берёмся уверенно отмечать, что он был почитателем Древних и автором «Сумахий».
Александр Саввич Сергеев — полковник (то есть полковой воевода), прославившийся своей поистине ассирийской (сравните с эпохой Ашшурнацирпала II) жестокостью во время подавления вышеописанного башкирского восстания. Он родился в 1660-е годы в Саранске, в семье посадских людей. По сообщению челобитной башкир, ещё в конце XVII века его отец содержал кабак. Это означало, что своим карьерным успехом Сергеев был обязан тем возможностям, которые открылись для «подлых людей» (то есть низших слоёв городского населения) в петровское время, а также что вряд ли он был из особо набожной семьи. В 1690-х годах он получил должность казанского комиссара, помощника воеводы, ответственного за сбор налогов по всей территории Приказа Казанского дворца. В 1700 году он руководил строительством города Алексеевска, который должен был прикрывать Самару от набегов башкир и калмыков.
В начале 1704 года А. С. Сергеев проводит в Казани смотр уфимских дворян и служилых людей, из которых был создан солдатский полк. Поздней осенью 1704 года казанский воевода Никита Алфёрович Кудрявцев отправил карательные войска под командованием Александра Сергеева в Уфимский уезд для сбора лошадей у местного населения и поиска беглых. Под командованием А. С. Сергеева находилось 3-тысячное войско (2 драгунских и 4 солдатских полка с артиллерией).
Из сочинения Н. А. Попова «Татищев и его время»:
Воевода Александр Саввич Сергеев ещё при въезде в Уфимскую провинцию, собирая с башкирцев многие подводы, дал знать о характере будущего управления своего. Явившись в самый город, он, по обычаю предшественников, объявил призыв выборным старшинам, батырам и тарханам башкирским; но не по обычаю для них устроил грозную встречу. Путь к воеводскому дому был уставлен пушками, какие нашлись тогда в городе, и строем вооружённых солдат: «и всех их мирских людей промеж таких храбростей провели».
В феврале 1705 года Александр Сергеев во главе войск вступил в Уфу. Казанский комиссар пользовался любой возможностью для того, чтобы оскорбить, напугать или вызвать негодование у башкир. В их челобитной говорится о том, что Сергеев по мере движения к Уфе устраивал акции устрашения с применением артиллерии. Местные жители, услышав о приближении казанских войск, в спешке снимались с мест, бросая скот и имущество. Созванные в Уфу представители башкирских волостей ожидали наказания за сопротивление прибыльщикам. Весьма показательно, что Сергеев сообщил, что является «царевичем», то есть сыном Петра I. Казанский комиссар был уверен, что его не обвинят в самозванстве, которое в XVIII веке квалифицировалось как преступление против государства. После этого Сергеев заявил башкирам, что приехал «с милостивым его императорского величества указом», и вместо новых окладных статей потребовал от представителей башкир обещания сдать государству 5000 лошадей. В противном случае грозился их повесить, а жилища их разорить и выжечь. Добившись вынужденного согласия, тем не менее, не отпустил их. Более того, приказал собрать с базаров и улиц «обретающихся в городе всяких чинов постоялых дворов и, заперев в крепкий огород и караул, велел поставить и вина, и мёду, поставя и зелья положив в неволю, поил, кто и век свой мёду и вина не пивали, азей и мулов и ахунов их поил, а ежели кто не станет пить, тех, бив палками, насильно поил, и напившиеся лежали без памяти, и лежачих людей порохом палил, солому зажигал, свечи на руки прилеплял и другим в горсти пороху насыпав палил, а сбережась лежалых людей сызнова подняв, поневоле поил, хотел поморить». В итоге этого «угощения» умерло ещё девять человек. Сергеев разослал по башкирским селениям воинские отряды, которые стали грабить и убивать местных жителей. Действия А. С. Сергеева и стали поводом для начала большого башкирского восстания.
Осенью 1705 года царь Пётр I отправил в Поволжье войска под командованием фельдмаршала Б. П. Шереметева, поручив ему подавить астраханское восстание и начать переговоры с восставшими башкирами. Александр Сергеев пытался доказать фельдмаршалу, что восстание вызвано не его действиями и не налогами, а нежеланием башкир платить прежний ясак. Шереметев освободил из тюрем башкир, арестованных казанскими воеводами. В Уфимский уезд был отправлен офицер с письмами, в которых Борис Шереметев призывал башкир прекратить восстание и прислать своих лучших людей на переговоры. Однако казанские власти, усмотрев в действиях Шереметева угрозы своим планам, помешали фельдмаршалу встретиться с представителями башкир. Александр Сергеев приказал начальникам застав и караулов не пропускать в Казанский уезд башкирских челобитчиков. Казанские власти донесли царю, что Шереметев вмешивается в дела гражданского управления. Позднее Борис Шереметев писал, что по приказу Сергеева в поволжские города были разосланы указы воеводам о запрете под страхом наказания подчиняться приказам фельдмаршала.
Командующий царскими войсками в Казанской губернии князь Пётр Иванович Хованский сообщал правительству, что своими зверскими действиями Сергеев провоцировал башкир на продолжение сопротивления: «он башкирцев от роду 10 лет велел голову рубить, а ниже брюхо пороть». В 1716 году Александр Сергеев решил сообщить царю о преступлениях своего бывшего начальника — Александра Даниловича Меншикова, главы Семёновской (Ижорской) канцелярии, которая была ответственная за сбор налогов и податей на территории, ранее управлявшейся приказом Казанского дворца. Сергеев тайно покинул русские пределы, чтобы вдали от всесильного Меншикова передать донос находившемуся в Копенгагене Петру I. О том, насколько перспектива ознакомления царя с доносом А. С. Сергеева встревожила А. Д. Меншикова, свидетельствует письмо светлейшего князя царице Екатерине Алексеевне от 23 сентября 1716 года Не сумевший воспрепятствовать конспиративному отъезду комиссара из России, Александр Меншиков загодя предупреждал царицу, что в разоблачениях Александра Саввича «всё бредни» и обвинял его в похищении 4000 рублей. По существующей практике подтверждённый донос давал право на часть имущества обвинённого. Однако исход этого обвинения не ясен.
В 1720-1722 годах царское правительство организовало судебное расследование, которое признало справедливыми жалобы башкир на политику властей, были публично осуждены жестокости казанской и уфимской администраций в отношении башкир. 10 февраля 1720 года А. Сергеев был отдан под следствие по обвинению в притеснении башкир. Он был «заключён в тюрьму». К сожалению, у нас нет данных о том, в какой тюрьме он содержался, как проходило его заключение и как он был освобождён — по окончанию срока, по амнистии или по каким-то другим причинам. Однако примечательно, что именно в царствование Петра I основным местом заключения для политических преступников (прежде всего для противников церковной реформы) становится Соловецкий монастырь (например, некий Федот Костромин был посажен в Соловецкую тюрьму в 1721 году за произнесение «непристойных слов» в адрес государя). Чтобы Соловки могли стать настоящей политической тюрьмой, была необходима политическая полиция. Созданная в 1718 году Тайная канцелярия под разными названиями проработала до 1801 года; именно с её деятельности в 1720-1730-х годах начинается история «государевых преступников» в Соловецкой тюрьме. Сотрудники Тайной канцелярии выискивали и ловили «произносителей важных и непристойных слов» во всех пределах империи Романовых.
Порядок ссылки на Соловки был следующий. Из Тайной канцелярии или Синода архангельскому губернатору и настоятелю Соловецкого монастыря отправляли письмо с указанием имени заключённого. Сотрудники канцелярии не были обязаны объяснять, за что конкретно человек приговаривается к ссылке или тюремному заключению; вот типичные формулировки: «за великоважную вину», «за злодейственные поступки», «за буйство», «за явное его с женским полом грехопадение» (вероятно, формулировка «за всякие непотребства и кощунства многие» тоже была вполне допустима). В этих же письмах указывалось, как следует содержать преступника: «сажать в земляную тюрьму», «держать в каземате под караулом до смерти», «не сковывать в кандалы, а держать у стены на цепи», «держать вечно в тягчайших трудах». Встречалась при этом и рекомендация «поместить в среде братии», что означало обычную монастырскую ссылку «для покаяния»; последняя, впрочем, так и осталась одной из главных форм наказания для провинившихся служителей церкви. Как для заключённых, так и для ссыльных Соловки становились последним приютом — сажали и ссылали туда, в отличие от других мест лишения свободы, пожизненно. Это не очень вяжется ни с дальнейшей биографией Сергеева, освобождённого в 1726 году, ни со сведениями об авторе «Сумахий» (который, судя по всему, находился именно «в стенах братии», а не собственно в тюрьме), однако, по всей видимости, Соловки были не единственным (хотя и самым «популярным» в петровское время) местом такого рода, да и «особые обстоятельства» (в том числе чьё-то заступничество) могли вынудить освободить заключённого даже оттуда. В любом случае, именно в петровские времена ссылка в монастырь как средство наказания политзаключённых обрела особый размах.
Так или иначе, в мае 1728 года (через два года после освобождения) Александр Сергеев был назначен царским комиссаром в завоёванные прикаспийские провинции Ирана (при Петре I прикаспийские земли были уступлены России трактатом 1723 года и стали Астрабадской и Мазандеранской областями, но так и не были заняты российскими войсками, и по договору 1732 года эти земли были возвращены шаху). Нет никакой информации о том, добровольно ли он выбрал для дальнейшей службы именно эти земли, или это было следствием политики «отослать неугодного с глаз долой», однако нам хорошо известно, что Иран в силу давних традиций куда более подходил для изысканий насчёт Культа Древних, чем Российская Империя, да и «непотребства и кощунства» удобнее творить в отдалённых от царского ока регионах. Здесь след Сергеева теряется, но даже на момент возвращения прикаспийских территорий Ирану было не более 72 лет — почтенный, но не слишком преклонный возраст. Обстоятельства смерти Сергеева неизвестны, что тоже вызывает интерес.
Был ли Сергеев автором «Сумахий»? Наверняка это сказать, разумеется, нельзя, хотя многие обстоятельства его жизни указывают на эту возможность. Язык сохранившегося фрагмента (см. Приложение 1) не похож не только на русский язык петровских времён, но и на известные нам формы древнерусского. Он может быть кириллической записью какого-то славянского диалекта или же стилизацией под древнерусский, выполненной в более поздние времена человеком, не обладающим достаточной филологической подготовкой. Малообразованному Сергееву вряд ли могло не то что хватить умения, чтобы составить подобную стилизацию, но даже прийти в голову идея о том, что её стоит сделать. А вот записать, в меру своих небогатых познаний в древнерусском, некий доставшийся ему изустно текст (или переписать его из письменного источника) он явно был в состоянии. К сожалению, мы не располагаем более полной версией «Сумахий» и не можем сказать, все ли они написаны подобным языком, или такие тексты являются вставками в написанный «петровским» языком документ. Однако лично мне представляется очевидным, что сохранившийся фрагмент не похож на «дневник», каковым «Сумахии» названы в аннотации, поэтому, скорее всего, он всего лишь цитируется в исходном документе. Кроме того, рассуждения «о природе Запредельных пространств и ритуалах почитания Червей», как мне полагается, выглядели бы гораздо убедительнее, будь они написаны современным (для его автора) языком, в противном же случае их бы скорее сочли старинными прибаутками, нежели серьёзной информацией к размышлению, то есть просто не восприняли бы всерьёз.
По всей видимости, именно эти дневники и были позднее обнаружены литовско-белорусским археологом Евстафием Тышкевичем на закате его жизни. При его жизни ли, после ли его смерти, они попали в руки The Great Black Lodge — может быть, непосредственно от него, может быть, от кого-то из его коллег-этнографов, кому он мог передать их, потому что они не входили в сферу его непосредственных интересов (напомню, что Тышкевича больше интересовала история его родного края). Мне представляется крайне важным, что годы, в которые Тышкевич мог владеть данной рукописью (с 1865 года, когда он был отстранён от официальной музейной работы и покинул Вильну, до своей смерти в 1873-м), накладываются четырёхлетним периодом на отрезок с 1869-го, когда Эмиль фон Юнтц обучается в Берлинском университете и пишет дипломную работу по теме «Шумерские начала в Каббале». Не он ли приобрёл эту работу у Тышкевича, готовясь к путешествию, навсегда изменившему его мир?
Приложение 1
Шахрияр Гиляни: 1-я глава «Сумахий»
Пару лет назад некто Veret999 выложил данный фрагмент, продолжения не последовало:
Сумахии Евстихия Тяжкого скоро будут. К сожалению, без перевода с несуществующего варианта церковнославянского языка, на котором писал сам Евстихий. Чего стоит хотя бы вот такой текст:
СУМАХИЯ ЕДНЪ
Из черве во оглубъ всекая зыть прядома, да покляшеся на огробъ воздыть отмсте.
И удома все плескошася твръ во глуби зытей.
На стряшень шестый омреще здый да взияй вознебе: Йа, Барзабуб, и врещется во гноби блат.
В неверщахось кръ сомреще бе Астарнот, и да внетиши Млехъ во ищех несть.
Во времена общества «Круг Альяха» мой друг KN уже делал детальный разбор отрывка из «Сумахий», но я, увы, нигде не сохранил его сообщение, а сайт давно удалён. Так что попробую сделать новый разбор.
Используемые слова
- Сумахия — гугл определяет слово Sumahiya как тагальское, часто выдаёт его в качестве арабской фамилии, перевода не даёт. Если же труд, может быть, назывался не «Сумахии», а «Сумахи», то сумах — это род кустарников и небольших деревьев семейства Anacardiaceae, к которому, что примечательно, причисляется лаковое дерево — Сумах Ядоносный, он же Ядовитый Плющ.
- Еднъ — вообще значит «один», но тут — «одна, первая».
- Черве — чрево.
- Оглубъ, глубь — глубь.
- Всекая — всякая.
- Зыть — 1) от слова «сыть» — пища, в значении «то, что поглотят Хищники»; 2) от слова «сеть».
- Прядома — возм. «грядёт» или от слова «прясть».
- Покляшеся — поклявшись.
- Огробъ — гроб.
- Воздыть — вообще «поднять», но тут, видимо, «воздать».
- Отмсте — вообще «отомстить», но тут — «месть».
- Удомы — уды, т.е. члены, части тела.
- Плескошася — плескается.
- Твръ — тварь.
- Стряшень — возм. от слова «стреча» — «удача», но тут в значении «день».
- Шестый — шестой.
- Омреще — умерший.
- Здый — сделай? или от слова «оздыня» — «сильно».
- Взияй — возьми? воссияй? возопи?
- Вознебе — «в небо»?
- Йа — слава (др.-арийск.).
- Барзабуб — Баал-Зебуб, Вельзевул.
- Врещется — ввержется.
- Гноби — места, где гнобят, — круги Ада.
- Блат — болот.
- Неверщахось — неверующих.
- Кръ — крест, возм. Христос.
- Сомреще — возм. соумерший, т.е. убитый, чтобы похоронить оного вместе с умершим, но тут в значении — духовно умерший вместе с неверующим.
- Бе — был.
- Астарнот — демон Астарот из Гоэтии.
- Внетиши — м.б. от выражения «в нети» — «в никуда», в значении уничтожения.
- Млехъ — Молох.
- Ищех — инших, иных, или — искателей.
- Несть — нет.
Вывод
Язык действительно имеет древнерусскую основу, но многие слова и их смысл сильно искажены и переосмыслены так, будто бы это не язык, а говор. Таким образом, перевод возможен не строго дословный, но только с примесью вольностей в символическом истолковании.
Перевод дословный
СУМАХИЯ ЕДНЪ
ПЛЮЩ ПЕРВЫЙ
Из черве во оглубъ всекая зыть прядома,
Из чрева во глубь всякая сеть прядётся,
да покляшеся на огробъ воздыть отмсте.
да поклялась, на гроб взойдя, отомстить.
И удома все плескошася твръ во глуби зытей.
И членами всеми плескается тварь во глуби сетей.
На стряшень шестый омреще здый да взияй вознебе:
На день шестой умерший сильно да возопит в небо:
Йа, Барзабуб, и врещется во гноби блат.
«Слава Вельзевулу!» — и ввергнется в мучилища болот.
В неверщахось кръ сомреще бе Астарнот,
В неверующих в Христа соумершим был Астарот,
и да внетиши Млехъ во ищех несть.
и да уничтожит Молох в искателях отрицание.
Перевод смысловой
ДУХОВНОГО ЯДА ГЛАВА ПЕРВАЯ
Из чрева матери во глубь земли тянется всякая сеть Уловителя Человеков — Дьявола. И он поклялся, когда человек умрёт, отомстить за эту свою роль тому, кто эту роль на него возложил, — христианскому Богу. И всякое живое существо попадается в эту сеть.
Месть Дьявола заключается в том, что умерший на шестой день после смерти вдруг подаст голос — громко выкрикнет прямо в небо: «Слава Вельзевулу!» — и за это не попадёт в рай, но будет ввержен в болотный круг Ада, где сможет жить после смерти.
Тот умерший, который всё сделал так, приравнивается к неверующему в христианского Бога и считается христианами мёртвым духовно. Таким же «духовно умершим» является Астарот — один из самых высокопоставленных демонов в адской иерархии. Таким образом, Астарот становится покровителем таких умерших, которые добровольно ввергли себя в болотный круг Ада.
А если кто не верит сему учению, то демон Молох уничтожит в них это неверие.
Приложение 2
Исторические зацепки по персоналиям Мифа
В списке приведены только имена, по поводу историчности которых есть хоть какие-то соображения за пределами самих источников. Как правило, не включались в подборку: персонажи, о которых не известно ни времени жизни, ни территории проживания, ни других деталей, позволяющих делать привязки к хронотопу; персонажи, которые отнесены Мифом к нечеловеческим расам, древним цивилизациям вроде Атлантиды, Лемурии и Гипербореи и пр.; персонажи, которые отнесены к эпохам, значительно более древним, чем задокументированная история человечества (более 4-5 тыс. до н. э.), если только нельзя предположить, что хронология намеренно или случайно удревнена; персонажи, о которых нет информации за пределами текстов Традиции; исторические персонажи (правители, папы римские, писатели и пр.), приведённые в источниках лишь ради исторического контекста; общеизвестные исторические персонажи, которым приписывается также отношение к Традиции; персонажи, жившие (и живущие) в XX-XXI веке и явно имеющие непосредственное отношение к Традиции, даже если они известны не под реальными именами.
- Аббат Бартоломью — см. аббат Бартелеми (Мифоистория). Многократно упоминается в документах A.M.C.Vendetta, ему приписывается ряд трудов.
- Абдул[ла] Альхазред — см. Абдулла (Абд-Аллах) ибн Джабир ибн Абдулла ибн Амр аль-Хазраджи аль-Ансари аль-Азди (Мифоистория). Ключевой персонаж Мифа, автор Некрономикона. Может отождествляться с различными другими историческими персонажами, в том числе с аль-Хазеном (X-XI в.), Абдуллой аль-Кахаром (историчность которого также сомнительна), Абдуллой Хазмором ибн Тахибом (VI в.) и др.
- Абдул[ла] Бен-Марту — см. Абдулла ибн Марут (Мифоистория). Упомянут в Некрономиконе Симона.
- Алистер Кроули — исторический персонаж (1875-1947), английский поэт, оккультист, каббалист, таролог, астролог, альпинист, шахматист, поэт, основатель учения Телемы и автор ряда оккультных произведений, в том числе Книги Закона. Упоминается в предисловии к Некрономикону Симона, а элементы его учения разбросаны по современной Традиции, однако информация о его связи с Лавкрафтом через Соню Грин крайне недостоверна, так что если он и имел отношение к силам, подобным Древним, то другими путями — через доступные ему оккультные трактаты или через непосредственный мистический опыт.
- Арнольд А[ль]марик — неправильно переданное имя Арнольда Амальрика, исторического персонажа (? — 1225), аббата Сито в 1200-1212 гг., архиепископа Нарбонны в 1212-1225, папского легата, активного участника Альбигойского Крестового похода. Арнольду Амарику приписывается «Послание Амарика в Аббатство Фонтебро».
- Ассур — как основатель города Ашшур может быть отождествлён с Сулили (ок. XXI веке до н. э.). Это в десятки раз уменьшает датировки, приведённые в Писаниях Альяха. Многократно упоминается в документах A.M.C.Vendetta.
- Аштинапал Бефшамаш — в «Мифоистории» отождествлён с историческим персонажем, см. Ашшурнацирпал II — царь Ассирии приблизительно в 884-859 годах до н. э.; см. Аштин-апал Бит-Шамаш (Мифоистория). Упомянут в Книге Дагона.
- Бельтамашур Савасрох — в «Мифоистории» отождествлён с историческим персонажем, см. Ашшур-убаллит I — царь Ассирии приблизительно в 1365-1329 годах до н. э.; см. Бельтам-Ашшур Шавашрух (Мифоистория). Упомянут в Книге Дагона.
- Бенджамино Евангелиста — исторический персонаж, мистик и целитель. Родился около 1885 года. В 1904 году эмигрировал в США, сменил имя на Бенни Евангелист и с 1906 года стал получать мистические видения, которые продлились до конца жизни. Автор книги «Древнейшая история мира, открытая оккультной наукой в Детройте, штат Мичиган» (The Oldest History of the World Discovered by Occult Science in Detroit, Michigan; впервые опубликована в 1926 году, что подтверждается библиографическими источниками). Четыре тома его работы охватывают всю историю человечества через воскресение Иисуса, включая рождение самого Бога. Первый том заканчивается примерно за тысячу лет до Потопа. Зверски убит вместе с женой и двумя детьми 3 июля 1929 года, убийство так и не раскрыто.
- Борхгревинк — по всей видимости, исторический персонаж, Карстен Эгеберг Борхгревинк (1864-1934) — норвежский полярный исследователь, первый человек, ступивший на Антарктический материк (24 января 1895 года) и проведший там первую успешную зимовку (1899-1900 годы). Упомянут в текстах Ордена Звёздной Мудрости.
- Ван Ань — возможно, имеется в виду Ван Аньши (1021-1086) — китайский государственный деятель, реформатор, экономист, прозаик и поэт, автор «нового политического курса» — программы реформ фискальной администрации, вызвавшей раскол среди сунских интеллектуалов. Упомянут в тексте «О преобразовании мёртвой плоти».
- Ван Хеллер — скорее всего, имеется в виду ныне здравствующий журналист и писатель-фантаст Джон Стивенсон (род. 1930), писавший эротическую литературу под псевдонимом Маркус ван Хеллер. В своих произведениях он широко использовал исторические и мифологические мотивы (напр., романы «Бёдра Амона», «Римская оргия», «Дом Борджиа», «Адам и Ева», «Дневник Мата Хари»), а также сцены жестокости и ужаса. Прозу не эротического содержания он писал под другим псевдонимом, Стивен Джон. Приписанный ван Хеллеру текст «Чёрные Культы» в его официальную библиографию не входит.
- Василий Иконник — согласно комментариям к Красной Книге Аппина, «русский адепт» с таким именем в начале XX века успешно вызвал Самаэля, что «явилось одной из потусторонних причин последующих всемирных потрясений» (то есть мировых войн и революций). Однако исторический волхв Василий Иконник (или Иконников) жил значительно раньше — в конце XVII века, и был личным астрологом царевны Софьи Алексеевны, регентши при царстве своих братьях Петре I и Иване V, так что полагать, что это одно лицо (как это делают некоторые исследователи), нельзя.
- Виллем Лазарус — в предисловии к Книге Дагона — «купец Генуэзской Компании» и владелец обширной библиотеки, в которой Книга Дагона хранилась прежде, чем попала в руки аббата Бартоломью (Бартелеми). Таким образом, даты жизни можно разместить примерно между XI (начало самоуправления Генуи) и концом XVII в. (жизнь Бартелеми), а скорее между XIII в. и концом XIV в. или между 1557 и 1627 годами (периоды расцвета Генуэзской республики). Также важно отметить, что форма имени Виллем — нидерландская, тогда как в Генуе в ходу были лигурский, латинский и итальянский языки. Таким образом, либо настоящее имя Лазаруса скорее Гульельмо или Гуильермус, но упоминания о нём прошли через нидерландский перевод, либо же он нидерландец, живший в Генуе.
- Гаиль де Вале — датировка «1384, Трансильвания» на приписанном ему «Свитке хладных небес» позволяет предполагать, что «де Вале» в его имени означает «de Valachie» («Валахский»). Интересно, что именно в конце XIV века (после 1366 года) валахи (румыны) постепенно утратили свои права на земли и были исключены из трансильванских собраний.
- Гаргель — согласно вступлению к Пнакотическим рукописям, «епископ Руанский и советник при его Святости Папе Римском Пие VII». Однако уже с V-VI веке епархия Руана была возведена в ранг архиепархии (следовательно, должность его ординария — архиепископ, а не епископ), и списки Руанских ординариев строго задокументированы. При понтификате Пия VII (14 марта 1800 года — 20 августа 1823 года) архиепископами Руанскими были: кардинал Доминик де Ла Рошфуко (2.06.1759 — 22.09.1800); кардинал Этьенн-Юбер де Камбасерес (9.04.1802 — 24.10.1818); Франсуа де Пьер де Берни (30.07.1819 — 4.02.1823); кардинал Гюстав-Максимильен-Жюст де Крой (4.07.1823 — 1.01.1844). Никого с именем Гаргель в этом списке нет, однако любопытно, что в 1800-1802 гг. (непосредственно после вступления Пия на папский престол) должность архиепископа Руанского считалась вакантной. Возможно, именно в это время обязанности архиепископа исполнял некто Гаргель из числа прежних приближённых Пия (в миру в миру Грегорио Луиджи Барнабы Кьярамонти).
- Гарольд Хедли Коупленд — персонаж художественного свода Мифов Ктулху (из произведений Лина Картера), выпускник «Мискатоникского университета», скорее всего, не имеющий исторического прототипа. Также упомянут в тексте «Тайна колдуна с континента Му», как редактор «Священного писания Понапе», как переводчик «Сущности в Яме» («Табличек Зантху»).
- Гордон Волмсли — персонаж художественного свода Мифов Ктулху (из произведений Брайана Ламли), скорее всего, не имеющий исторического прототипа. Также упомянут в текстах «Древняя мифология Хаоса», «Нигяль Горль (Книга ночи)», как исследователь «Терракотовых цилиндров Кадаферона», как автор «Заметок по дешифровке кодов, криптограмм и древних надписей».
- Гэ Хун — исторический персонаж (283-343), китайский даосский учёный и алхимик, знаменитый своими энциклопедическими трактатами. Даосская традиция считает Гэ Хуна святым бессмертным. Упомянут в тексте «О преобразовании мёртвой плоти».
- Де Роша — возможно, имеется в виду Эжен Огюст Альберт де Роша д’Эглун (1837-1914) — знаменитый французский парапсихолог, историк, переводчик, писатель, военный инженер и администратор. Упомянут как критик «Ключа к Бессмертию».
- Джеймс Чёрчвард — исторический персонаж (1851-1936), английский писатель-оккультист, известный многочисленными книгами, в которых описывается древний континент Му (Пацифида). Упомянут в тексте «Тайна колдуна с континента Му».
- Джозеф Ферриер — по-видимому, исторический персонаж. Упомянут в Папирусе Атлачь-Начи.
- Джон Ди — исторический персонаж (1527-1609), английский математик, географ, астроном, алхимик, герметист и астролог. Ему приписываются различные версии перевода Некрономикона, включая Grimoirium Imperium и Некрономикон Уилсона. Согласно «Мифоистории», его перевод на английский крайне фрагментарен (прежде всего из-за некачественного латинского перевода, выполненного молодым Оле Вормом), однако ему принадлежит и самостоятельный текст, имеющий отношение к Традиции — Liber Logaeth (Liber Mysteriorum Sextus et Sanctus), расшифровку которого пытаются выдавать Некрономикон Уилсона.
- Евстихий Тяжкий — вероятно, искажённое имя Евстафия Тышкевича (1814-1873) — литовско-белорусского археолога, историка, этнографа, краеведа, коллекционера (Мифоистория). Упоминается как автор «Сумахий», но, по всей видимости, был их открывателем и, некоторое время, владельцем (возможно, передал их Эмилю фон Юнтцу).
- Жак Марсель — упомянут в благодарностях к переводу Пнакотических рукописей. Корректный перевод названия организации, в которой он работал — Национальный центр научных исследований (Centre National de la Recherche Scientifique, CNRS). Распространённое имя. Например, мог иметься в виду Жак Марсель Дюбуа — автор книги «Время Аристотеля», изданной при поддержке CNRS (1967), или (это кажется более вероятным) Жак Марсель Антуан Берлиоз — архивариус-палеограф французской школы в Риме (1978-1979), научный сотрудник CNRS (с 1982), директор CNRS по исследованиям (1997-2006).
- Ибн Гази — вероятно, современник Альхазреда (в Тексте Р’льеха Абдулла называет его «братом», что, впрочем, может значить и просто «коллега, брат по духу»). Также упомянут в Некрономиконе Уилсона.
- Ибн Стаккабао (Ибн Стакхабао, Ибн Шакабао, Ибн Шахаб, Ибн Мушахаб), Саддам (Садома) — см. Саддам ибн Шахаб (Мифоистория). Упоминается в ряде документов Традиции («Сокровенные культы», разные версии Некрономикона, Трапеза Храбрых и др.), ему приписывается ряд трудов. Также считается отцом Шерхана ибн Баокко — автора текста «Цветы из запретного сада».
- Имилкар Нарба — упоминается как финикийский (в частности, карфагенский) переводчик Книги Эйбона (1600 до н. э.). Возможно, неточность в датировке. Так, финикийская письменность в известном современной науке виде существует с XV в. до н. э., расцвет Финикии начался с XIII в. до н. э., а Карфаген основан не раньше 825 до н. э. Однако финикийцы как нация в тот период существовали (так, ок. 1500 до н. э. они осуществили морское путешествие к Канарским островам) и могли пользоваться другими формами письменности (в частности, угаритской клинописью), так что, вероятно, неточность заключается лишь в обозначении перевода как «карфагенского». Более известная транскрипция имени — Гамилькар (действительно финикийского происхождения).
- Кевин Мэрчент (Морчент) — см. Кевин Маршан (Мифоистория). Упоминается в предисловии к Тайнам Червя.
- Кефнес Египтянин — судя по упоминанию «пирамиды Кефнеса», мог быть фараоном. Упомянут в Некрономиконе Уилсона и Тексте Р’льеха. Транскрипция имени (KHe-PH-N-es) скорее Хефнес, чем Кефнес, что напоминает имя Хуни (H-W-N-i), последнего фараона Третьей династии. Интересно, что ему посвящены сразу две пирамиды, одна из которых входит в пятёрку крупнейших. Не менее интересно, что тронное имя Хуни — Неферкара, что напоминает имя «Чёрного Фараона» Нефрен-Ка, одного из персонажей Мифа. Более того, некоторые исследователи (напр., автор текста «Культ Ктулху») называют Нефрен-Ка «последним египетским правителем Третьей династии», хотя и не связывают его с Кефнесом.
- Кларкаш-Тон — «литературная маска» Кларка Эштона Смита, одного из авторов художественных произведений Мифа. Упомянут в «Древней мифологии Хаоса», «Культах Ктулху», Книге Эйбона, как автор Коммориома. Восприятие этого имени всерьёз может служить маркером, позволяющим определить ненадёжность источника (в лучшем случае оно может служить заменителем какого-то другого, не сохранившегося имени).
- Ктеопхон — возможно, правильная транскрипция — Ктеофон, что может давать историческую привязку к Древней Греции.
- Курт Свенссон — в «Сокровенных культах» отождествляется с Ричардом Кавендишем (причём Ричард Кавендиш указывается как его настоящее имя). Однако годом смерти Свенссона называется 1896-й (а в 1880-м он знакомится с фон Юнтцем уже как основатель Чёрной Ложи), тогда как годы жизни исторического Ричарда Кавендиша, писателя, историка и оккультиста — 1930-2016. Таким образом, либо Курт Свенссон вообще не носил имени Ричард Кавендиш, либо было два оккультиста с этим именем.
- Лаван Шрюсбери — персонаж художественного свода Мифов Ктулху (из произведений Август Дерлета), профессор «Мискатоникского университета», скорее всего, не имеющий исторического прототипа. Также упомянут как автор текста «Ктулху в Некрономиконе» и аннотации к «Эпизодам Цэлаэмо/Цэлеано/Целено».
- Луи Фадлан — упоминается как редактор сборника «Древние арабские скороговорки». Примечательно, что Фадлан — фамилия арабского происхождения, хотя имя Луи, безусловно, французское. Известен Ахмад ибн Фадлан — арабский путешественник и писатель 1-й половины X века, один из немногих арабских путешественников, лично побывавших в Восточной Европе.
- Мариньи — род де Мариньи причастен к уничтожению Ордена Тамплиеров, хотя Мариньи, упомянутый в Пнакотических рукописях и Истории Му, жил в XIX веке.
- Маркус — вероятно, имеется в виду Маркус Витрувий — римский архитектор и механик I в. до н. э., учёный-энциклопедист, ставший вдохновителем одной из книг Леонардо да Винчи и его рисунка «Витрувианский человек». Упомянут в Пнакотических рукописях (глава «Ерртаг холоф» и, возможно, «Фрамаг бнгантаг» как Марк, вместе с некими Карлом и Антоном, идентифицировать которых не представляется возможным из-за отсутствия контекста).
- Матрин — был оживлён неким Барни с помощью книги «Essential Salts Manual». С некоторой натяжкой можно предположить, что он же — Мартин Садовник (возможно, правильнее Мартин Гарднер), упомянутый в «Протестантской переписке» автор названной его именем рукописи.
- Нефрен-Ка — см. Кефнес Египтянин.
- Неферхотеп — вероятно, исторический персонаж, Неферхотеп I Хасехемра — фараон Древнего Египта из XIII династии, правивший ок. 1751-1740 до н. э. Традиционно считается наиболее выдающимся представителем своей династии. Упомянут в Некрономиконе Уилсона.
- Оле Ворм (Олаус Вормиус) — согласно некоторым источникам, жил в XIII веке или даже был доминиканским монахом XV века и личным секретарём Торквемады, перевёл Некрономикон на латинский язык и был сожжён за ересь после того, как отправил его Иоганну Тритемию. Однако (см. в «Мифоистории») исторический Оле Ворм, датский медик, коллекционер, натуралист, жил в 1588-1655 гг. Следовательно, если он осуществлял указанный перевод, с которого Джон Ди перевёл на английский, то могло произойти это не позднее начала 1609 г. (год смерти Джона Ди), когда Ворму был всего 21 год, и он учился в Марбургском или Базельском университете. Несомненно, это не могло не сказаться на качестве перевода.
- Педро Антонио Аларк — возможно, имеется в виду исторический персонаж, Педро Антонио де Аларкон и Ариса (1833-1891) — испанский писатель и политик, один из основоположников реализма в испанской литературе XIX века. Цитата из него вынесена в эпиграф текста «О гибели Ирема», однако взята ли она из его реального произведения — выяснить не удалось.
- Притом Янг — см. Идак Янг (Мифоистория). Упоминается в Легендах о Древних («Проект “Некрономикон”»), фрагмент «О Мландоте и Гидре, навевающей сны», как автор стихотворного текста о Гидре/Йидре. Имя Притом в «Мифоистории» трактуется как производное от санскритского «прета» («голодный дух»), эквивалентного тибетскому «йидаг/идак» (yi dwag). Судя по тому, что его цитирует Альхазред, жил не позднее VIII в., когда буддизм только начинал укреплять свои позиции в Тибете.
- Ракасаул — в «Мифоистории» отождествлён с историческим персонажем, см. Кирта — царь Митанни (с которой отождествляется царство Мот, которое фон Юнтц помещает в Южную Америку и доисторическую эпоху), основатель династии Митанни (середина XVI века до н. э.); см. Кирта-Саул (Мифоистория). Упомянут в Книге Дагона, а царство Мот — также в «Сокровенных культах».
- Санхуниатон — исторический персонаж, древний финикийский автор из Бейрута, живший, по словам Евсевия Кесарийского, «когда Семирамида была царицей Ассирии» (то есть около 812-803 до н. э.). В трёх книгах изложил основные положения финикийской религии, почерпнутые им с колонн священных храмов до того, как они были извращены жрецами последующих эпох. Упомянут как автор текста «Ключ к Бессмертию».
- Саргон — см. Шарру-кин (Мифоистория). Упоминается в «Древней мифологии Хаоса» как современник Альхазреда.
- Сатпанипаш Баэл Тезер — в «Мифоистории» отождествлён с историческим персонажем, см. Ашшурбанапал — последний великий царь Ассирии (правил приблизительно в 669-627 до н.э.); см. Сатпанипаш Баэл-Тезер (Мифоистория). Упомянут в Книге Дагона.
- Семет-Ришабх — в «Мифоистории» отождествлён с историческим персонажем, см. Ашшур-раби I — правитель города Ашшура приблизительно в 1472-1452 до н. э.; см. Семет-Ришаб (Мифоистория). Упомянут в Книге Дагона.
- Станислав Черневич — исторический персонаж (1728-1785), генеральный викарий Общества Иисуса (иезуитов) в России в 1782-1785 годах. Упомянут как автор текста «Трапеза храбрых».
- Т. С. Фратэр — очевидно, что правильное написание — Frater T.S. (или, возможно, Frater T.C.), и что это магическое имя или магический девиз члена какого-либо посвятительского братства. Например, имя Frater T.S. носил член O.T.O., автор введения и комментариев к сводке степеней этого Ордена. Упомянут как редактор текста «Ритуал призыва Йог-Сототха».
- Теодорус Филетус — см. Феодор Филет (Мифоистория). Упоминается как переводчик Некрономикона на греческий язык.
- Титус Кроу — персонаж художественного свода Мифов Ктулху (из произведений Брайана Ламли), скорее всего, не имеющий исторического прототипа. Упомянут как переписчик текста «Ктхаат Аквадинген».
- Тонмён-ван — возможно, имеется в виду исторический Тонмён-ван — основатель корейского государства Пуё в районе современной Северной Маньчжурии, существовавшего со II века до н. э. по 494 год. В 494 году его остатки вошли в Когурё, которое, как и государство Пэкче, называло себя его преемником. Тонмён-ван упоминается как современник Ыйена, автора текста «О преобразовании мёртвой плоти», однако в тексте упоминаются гораздо более поздние, чем II в. до н. э., исторические персонажи и события, так что, возможно, это другой человек с тем же именем (однако княжеский титул «ван» делает эту версию маловероятной и, к тому же, странен для «чиновника», как его называет Ыйен).
- Турсо — возможно, имеется в виду кто-то из представителей венгерского аристократического рода Турзо. Судя по упоминанию в тексте, приписанном Арнольду Амальрику («Послание Амарика в Аббатство Фонтебро»), жил в XIII веке.
- Тэрций Сибеллиус — см. Терций Цибелий (Мифоистория). Упоминается как автор Тайн Червя (De Vermis Mysteriis).
- Уилл Бэнсон — возможно, имеется в виду Уильям Бенсон (ум. 1549), английский бенедиктинец, последний аббат и первый декан Вестминстерского аббатства. Упомянут как обладатель латинской копии Книги Карнак.
- Фратэр П. Б. — очевидно, что правильное написание — Frater P.B., и что это магическое имя или магический девиз члена какого-либо посвятительского братства. Благодарность ему выражается в комментарии к «Ритуалу призыва Йог-Сототха».
- Фрейтр Кэймог Азрхм — возможно, первая часть имени — также обращение Frater (Брат). Упомянут как автор Книги Ключа.
- Царь Скорпионов — поскольку говорится, что это «египетский Некрономикон», может иметься в виду один из двух додинастических фараонов — Скорпион I (ок. 3300-3200 до н. э.) или Скорпион II (ок. 3100-2900 до н.э.). Упомянут как автор Книги Царя Скорпионов (в таком, случае, вероятно, правильнее — Книга Царя Скорпиона).
- Чжу Си — исторический персонаж (1130-1200), китайский философ, учёный-энциклопедист, литератор, текстолог и комментатор конфуцианских канонических произведений, педагог, главный представитель неоконфуцианства. Упомянут в тексте «О преобразовании мёртвой плоти».
- Чхимню-Ван — исторический персонаж, правитель корейского государства Пэкче ок. 384 г. Упомянут в тексте «О преобразовании мёртвой плоти».
- Шерхан ибн Баокко — крайне сомнительное имя: исм («личное имя») Шерхан не арабское, а персидско-тюркское (чисто персидским было бы имя Шершах), при этом частица «ибн» («сын») — арабская, а следующий за ним насаб («имя по отцу») Баокко фонетически вообще мало похож как на арабские, так и на персидские или тюркские имена. Кроме того, автор труда «Цветы из запретного сада», названный этим именем, охарактеризован как «сын Саддама ибн Шакабао» (Саддама ибн Шахаба), который предположительно (в отличие от Альхазреда, в чьих жилах, кроме арабской, текла также персидская и армянская кровь) был чистокровным арабом. Если же «Шерхан», каким бы ни было его настоящее имя, всё же приходился сыном Ибн Шахабу (который, согласно «Мифоистории», познакомился с Альхазредом в 721-м году, будучи достаточно молод, но уже изрядно попутешествовав — вероятно, к тому моменту ему было никак не меньше 20 лет, — а судя по изложенным Идрисом Шахом легендам — в 750-е годы жил в Сирийской пустыне), то он был зачат отцом в достаточно преклонном возрасте и прожил немалый срок (судя по всему, более 90 лет), если написал «Цветы из запретного сада» в 842 году, как указывает Летопись Казарина.
- Ыйен — приписанная ему книга «О преобразовании мёртвой плоти» полна анахронизмов. Автор называет себя уроженцем корейского государства Когурё, существовавшего с 37 г. до н. э. по 668 г. н. э. (а учитывая последующую борьбу за власть — не позднее 699 г.). При этом он называет себя современником Тонмён-вана, который как основатель корейского государства Пуё должен был жить ок. II в. до н. э. (если только это не был другой Тонмён, названный княжеским титулом ван, но при этом являющийся лишь чиновником), и упоминает, в числе прочих исторических персонажей, Ван Аня (предположительно — Ван Аньши — китайского государственного деятеля, жившего в 1021-1086 гг.) и Чжу Си (китайского философа-конфуцианца, жившего в 1130-1200 гг.).
- Эдвард Дербай — известен английский лётчик-ас Первой мировой войны по имени Эдвард Дарби (Edward Darby, род. 1888), что при неправильной транскрипции вполне могло быть передано как Дербай. Примечательно, что в год, когда была написана приписываемая Эдварду Дербаю книга стихов «Азатот и Другие Ужасы» (1919), исторический Эдвард Дарби оставил военную карьеру, на чём его след теряется (дата его смерти неизвестна).
- Элиот-Скотт — имеется в виду исторический персонаж Уильям Скотт-Эллиот (1849-1919) — теософ, развивший концепцию корневых рас Елены Блаватской в нескольких публикациях, прежде всего «История Атлантиды» (1896) и «Лемурия — исчезнувший континент» (1904), позднее (1925) объединённые в один том под названием «История Лемурии и Атлантиды».
- Эмиль фон Юнтц — см. Эмиль Лотар Фридрих-Вильгельм Германн Герберт Альфонс Карл Юрген фон Юнтц (Мифоистория). Многократно упоминается в текстах Традиции — предисловие к Книге Дагона, «История Му» (в которой указан 1840 г. как дата смерти фон Юнтца, тогда как, по общепринятой версии, он родился в 1849 году и пропал без вести в 1897-м) и др. Ему приписывается авторство «Сокровенных культов», а также дипломной работы «Шумерские начала в Каббале».
- Энтони Куин — возможно, имеется в виду Энтони Куинн (1915-2001) — американский актёр, писатель и художник мексиканского происхождения. Ему приписывается издание краткого исправленного издания «Откровений Глааки».
- Эстэбрукс — исторический персонаж, Джордж Хобен Эстербукс (1895-1973) — канадско-американский психолог, известный гипнопрограммированием правительственных агентов США во время Второй мировой войны. Упомянут в тексте «Вызывание шоггота».
- Этер — если верно отождествление Ассура с Сулили как основателем города Ашшур, то Этеру соответствует Киккия — правитель Ашшура в XXI веке до н. э. Упомянут в Книга Дагона и «Сокровенных культах».
- Эшли Мак Мёрдок — Мёрдок и родственные фамилии действительно широко распространены в Шотландии.
