Хочу вам поведать поучительную историю, которую рассказал мне в своем письме один человек, а поскольку он просил, в случае опубликования этого письма в моих книгах, не называть его имени, я буду далее называть этого человека Николай. Вот этот рассказ:
«Уважаемая Наталья Ивановна, пишет Вам незнакомый и, по вашему понятию, грешный человек. Мне 59 лет, и половину из них я прожил по тюрьмам. Свое первое воровство я совершил по дури. Соседка моя, инвалидка, попросила меня принести с работы гвоздей, я тогда работал на стройке. Денег у нее не было, а сортир ее, т. е. уборная, совсем завалилась, вот она и попросила меня помочь.
Когда я нес гвозди, меня остановил патруль. Время тогда было такое, что за горсть гвоздей сажали. Вот так я и получил свой первый срок. Вышел на свободу с твердым намерением никогда больше туда не возвращаться, да, видно, не учел, что таких, как я, стараются на работу не брать: никому не хочется иметь в коллективе бывшего зека. Те, кто отказывал мне в работе, сами того не зная, толкали меня на воровство, я ведь тоже хочу есть, и мне нужно платить за жилье. Раз за разом повторялось все снова. Я воровал — меня сажали. Я освобождался и снова воровал. И было это до тех пор, пока не случилось то, из-за чего я пишу Вам это письмо. В общем, мне стало известно, что одна обеспеченная семья уезжает в отпуск, а для таких, как я, это подарок судьбы.
Я дождался их отъезда и буквально проводил на вокзал, а в два часа ночи открыл их железную дверь. Оглядевшись, я понял, что сигнализации нет и, плотно закрыв шторы, приступил к делу. Меня не интересовала аппаратура, нынче этого барахла много, а вывезти и продать ее тяжело. Мой взгляд привлекли старинная позолоченная икона, норковая шуба в шкафу и шкатулка с рыжьем (извините, я говорю про золотые украшения). Я не сомневался, что смогу легко и быстро все это продать. Уложив все в сумку, я пристроил сверху икону так, чтобы не раздавить стекло. Потом я пошел на кухню посмотреть, есть ли в холодильнике пиво или вино, там, на столе, лежала записка. Не знаю зачем, но я взял ее в руки и стал читать. Как оказалось, это была какая-то молитва (позже я узнал, что она из Ваших книг). Мне бы ее бросить, но я не мог оторвать глаз от листа, и я, сам того не желая, дочитал ее до конца.
Сперва, когда я начал читать, мне показалось смешным, что эта молитва была как бы обращена ко мне, т. е. предназначена вору. Будто хозяева квартиры оставили ее для меня. Все это могло бы показаться забавным, если бы не то, что, по мере чтения молитвы, я, сам не зная отчего, постепенно стал терять самообладание, которым гордился всю жизнь.
Хороший вор ничего не должен бояться. Но, тем не менее, в мое нутро вполз не просто страх, а дикий ужас. Я чувствовал, как дергаются мышцы лица, ощущал на коже мороз и видел, как трясутся мои похолодевшие пальцы. Лист с молитвой прыгал в моих руках, а я не мог оторваться от него и все читал и читал:
…Пусть вор дверь не найдет,
Рука его скобу не возьмет,
Окон он не увидит, не украдет, не обидит.
Хороню я его дорогу, посылаю тоску, тревогу.
Собака ему птица, а волк ему лисица,
Ровно для него мед, огонь для него лед.
Пусть мозг его помутится, а разум перевернет,
Не вспомнит ничего и не поймет:
Ни имени своего, ни рода,
Ни от какого племени он и народа.
Дальше были более страшные и уже не понятные для моего мозга слова, но я все читал и читал. Наконец лист с молитвой выпал из моих трясущихся рук, они стали слабыми и какими-то ватными, я их перестал ощущать от плеча до кончиков пальцев. И тут в животе у меня забурлило так, что я думал: все, сейчас схожу прямо в штаны. Еле передвигая онемевшие ноги, я поплелся в туалет, но, дойдя до двери, не смог ее открыть.
Руки бессильно скребли по двери, а войти я не мог. Пол под моими ногами заходил ходуном, такое, наверное, бывает во время сильного землетрясения. К тому же зубы мои стали стучать друг о друга, нет, даже не стучать, а клацать, как это бывает у собак. Я взвыл, прикусив до крови язык, и она капала мне на грудь. Мне стало плохо, не хватало воздуха, и я, задыхаясь, стал кое-как передвигаться к окну, чтобы его открыть, уже не думая о том, что меня может кто-нибудь увидеть.
Изо всех сил я пытался приоткрыть окно, но просто скреб по нему ногтями, руки не слушались, будто отнялись! Ничего уже не желая, кроме свободы, я поплелся к входной двери, но, несмотря на все мои усилия, дверь, как заговоренная, не открывалась. В ужасе я осел на пол. Страх того, что я ничего не могу сделать, чтобы уйти из квартиры, добивал меня и лишал последних сил. От злобы на свое бессилие я корчился и катался на полу, задел собранную сумку, и она упала. Из нее выпала икона, которая лежала сверху, на вещах. С иконы на меня смотрели, как живые, страдающие глаза Христа. Протянув к ней руки, я попытался ее взять, но руки мои стали как чужие и совершенно не слушались меня. Страх мой сменился жалостью к себе. Не знаю почему, в моей памяти всплыла та бабка, из-за которой я впервые попал в тюрьму, я ведь нес ей те гвозди не на продажу, я ей просто хотел помочь. Страдающие глаза Христа пристально на меня глядели, и я заплакал, как маленький, навзрыд.
Я не умел молиться, меня никто этому никогда не учил, я просто повторял и повторял то, что много раз в жизни слышал от людей: „Боже, прости меня!» Не. знаю, сколько я так говорил, сто или двести раз, но у меня перестали трястись руки и прояснилась голова. И тогда я сказал: „Господи, дай мне уйти из этого дома, и я никогда ничего не украду, даже если буду от голода помирать!» — после этих слов все отступило, наверное, Господь решил дать мне еще один, последний шанс.
Я встал и пошел к двери. Пол уже не качался, и страх отпустил мою плоть. Я вышел и закрыл за собой дверь, чтобы никто после моего ухода не вошел в квартиру.
Дома я упал на кровать и сразу же уснул. Во сне мне приснилась икона, и она со мной говорила. Простите меня, но я не знаю, можно ли мне об этом кому-нибудь говорить, поэтому я не стану здесь рассказывать о своем сне.
Днем мне позвонили из службы занятости, где я оставлял свою заявку. Мне предложили малооплачиваемую должность, но я, не раздумывая, согласился. Работал я на полторы ставки, и потому денег мне хватало. Потом меня поставили бригадиром, руки у меня умелые не только в воровстве — тюрьма многому научила.
Вскоре я познакомился с женщиной, и мы поженились. Случайно, ища в шкафу среди ее книг, что бы такое почитать, я нашел Вашу книгу из серии „Я вам помогу» . Из любопытства я стал ее листать, и каково же было мое удивление, когда я увидел в этой книге ту молитву от врагов. Видимо, хозяева той квартиры, уезжая в отпуск, оставили на своем столе оберег из Вашей книги, а дальше Вы уже знаете.
В общем, я очень Вам благодарен, Ваша молитва перевернула всю мою жизнь. Если бы не она, возможно, я бы уже снова сидел или по-прежнему обворовывал людей, но тогда бы я не встретил свою жену, женщину, которая мне теперь очень дорога. И еще — раз уж я Вам написал, хочу добавить, что моя жена очень любит Ваши книги, они помогли ей выжить, когда она овдовела.
Я теперь не сомневаюсь, что Бог есть, и это только Ваша заслуга. Спасибо Вам за все, Николай».