Читают в полнолуние.
Встану я, раба Божья (имя), благословлясь,
Выйду из дома, перекрестясь.
Из дверей в двери, из ворот в ворота,
По улице по переулкам,
Пройду я в чистое поле.
В чистом поле латыревый камень.
Стоит, не ворохнется, не сдвинется,
Не сотрясется,
Стоит крепко-накрепко.
Под тем латыревым камнем
Лежат в своей земельной норе червяки,
Тонки-тонешеньки, черны-чернешеньки,
Тошно и горько им в сырой земле,
Так бы и горько и тошно жил раб Божий (им),
Скучал по мне, по Божьей рабе (имя),
Не мог ни жить, ни быть,
Ни днем дневать, ни ночью ночевать.
Думал бы обо мне, о Божьей рабе (имя),
Ночью не засыпал, в еде бы не заедал,
В питье бы не запивал.
Сшагнуть не мог без меня,
Не в темноте не среди белого дня.
Шел – запинался, говорил – забывался.
Звал, искал, мучался и страдал.
Как сохнет мать по дитяти,
Кобыла по жеребяти,
Как сохнет земля по воде,
Всегда, всюду и везде.
И будьте слова мои сильны, крепки, нерушимы.
Ничьим делом не победимы.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа,
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
