Встану я, раба Божья, благословлясь,
Выйду из дома перекрестясь.
Из дверей в двери, из ворот в ворота,
По улице по переулкам
Пройду я в чистое поле.
В чистом поле латыревый камень
Стоит не ворохнется, не сдвинется,
Не сотрясется, стоит крепко-накрепко.
Под тем латыревым камнем
Лежат в своей земельной норе червяки,
Тонки-тонешеньки, черны-чернешеньки,
Тошно и горько им в сырой земле.
Так бы и горько, и тошно жил (такой-то),
Скучал по мне, по Божьей рабе (имя).
Не мог ни жить, ни быть,
Ни днем дневать, ни ночью ночевать.
Думал бы обо мне, о Божьей рабе (имя),
Ночью не засыпал, в еде бы не заедал,
В питье бы не запивал.
Сшагнуть не мог без меня
Ни в темноте, ни среди белого дня,
Шел—запинался, говорил—забывался.
Звал, искал, мучался и страдал.
Как сохнет мать по дитяти,
Кобыла по жеребята,
Как сохнет земля по воде
Всегда, всюду и везде,
И будьте, слова мои, сильны» крепки, нерушимы.
Ничьим делом непобедимы.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков.
Аминь!
