«Почти сразу же после школы я вышла замуж за человека, который был старше меня на двенадцать лет. Познакомилась я с ним на танцах, и мне было лестно, что такой взрослый и красивый парень обратил на меня внимание. Будущий муж водил меня в кино и покупал мне всякие сладости. Я радовалась каждому подаренному шарфику, флакончику духов и блестящей заколке. Через три месяца мы были с ним в гостях у его друзей, где я вместе с ними выпила шампанского и вина. Мне стало нехорошо, и хозяйка, у которой мы были на вечеринке, постелила нам общую постель. Утром я плакала, потому что боялась, что мои родители узнают о том, что я была с мужчиной, а главное, что я не пришла ночевать домой. Мой будущий муж сказал мне, что нужно сказать моей маме, что мы уже давно живем и я беременна, тогда она согласится на наш брак.
Дома, конечно же, был скандал. Мама кричала, что, мол, нужно его посадить за развращение малолетних. Но тут вступила в разговор бабушка и спросила мою маму, разве она хочет, чтоб я сделала аборт, ведь в этом случае впоследствии у меня может не быть больше детей. В общем, после скандала было все—таки решено дать добро на нашу свадьбу, и через две недели мы с ним поженились.
Я была счастлива и представляла свою будущую жизнь сказочной. Мне хотелось нарядиться невестой — в красивое белое платье и фату. В своих мечтах я видела себя в новых нарядах, дорогих сапожках и в цигейковой шубке, о которой уже давно мечтала. Так мне тогда представлялась моя взрослая, семейная жизнь. Но все сложилось абсолютно иначе. Жить мы стали вместе с матерью моего мужа, в их трехкомнатной квартире, и с первого дня я стала ее бояться. В институт я не пошла, запретил муж. Он сказал, что ему не диплом мой нужен, а жена, и мое дело рожать детей и ждать его с работы ласковой и красивой.
В его отсутствие, пока он был на работе, я выполняла все то, что мне велела моя свекровь — мыла окна, стирала, гладила и варила обед, Я очень старалась, но что бы я ни делала, все было не так. Порошка для стирки я клала то много, то мало. Забывала выключать в коридоре свет. Не экономила воду, когда мыла посуду, а когда гладила белье, то мне следовало время от времени отключать утюг в целях той же экономии электричества. Это сейчас продают утюги с таймером отключения, а тогда все было иначе. Она ругала меня, когда я клала в суп, с ее точки зрения, много мяса. Клала не две, а три чайные ложки сахара на стакан. Выговаривала мне, что с моим появлением в их квартире стало больше тратиться денег на туалетную бумагу и мыло.
Не буду Вас утомлять, Наталья Ивановна, перечислением всего, что я была обязана экономить или не трогать, но даже когда я ела, она провожала взглядом каждую котлету, каждую дольку картошки, которую я несла на вилке в рот. Я стала бояться есть и оттого чувствовала постоянный голод, у меня стала кружиться голова. Если муж приносил в дом яблоки, она тут же убирала их со стола в холодильник с таким выражением лица, что есть эти яблоки уже не хотелось. Вскоре я осознала и хорошо поняла, насколько скупа моя свекровь. Она была такая жадная, что если бы ей подошли мои трусы, она бы и их с меня сняла, чтобы только сэкономить на покупке.
Однажды я пришла домой из булочной, в которую привезли очень красивые, обсыпные, румяные булочки с повидлом. Купив три штуки — для свекрови, мужа и себя, — я пошла домой. Тогда я еще не знала, что беременна, и, видимо из—за беременности, напрочь забыв страх перед свекровью, жадно накинулась на булки и съела их по дороге. Они мне казались божественно вкусными, и я не могла остановиться. Конечно, я тогда не понимала, что этот волчий аппетит — из—за моего положения. Дома я положила на стол сетку с хлебом и сдачу. Свекровь тут же меня спросила, где еще деньги? Услыхав, что я съела и свою и их булочки, она стала хлестать меня сеткой и орать, что я наглая тварь и думаю не о муже, который вкалывает на работе и кормит меня, и не о свекрови, а о своем вечно голодном пузе. Впервые в жизни меня отлупили, да еще и за еду.
В этот момент пришел с работы муж и, увидев меня в слезах, спросил: „Что тут у вас произошло?» Свекровь стала орать, что она уже устала со мной, что я наглая лживая девка, которая не ценит его деньги, и что я сожрала даже то, что причиталось всем. Муж ничего не сказал и пошел мыть руки, а потом сел за стол обедать. Возможно, он не хотел с ней связываться и разжигать скандал, но мне тогда было очень горько и обид но, потому что он не заступился за меня. Пока он ел, я выскочила из дома и убежала к своей маме. Увидев на моем теле красные полоски от сетки и мое заплаканное лицо, мама обняла меня и спросила: „Вы поссорились?» И когда я ей рассказала про все, она сказала: „Тебе решать, это твоя жизнь». Поздно вечером за мной пришел мой муж и велел мне собираться домой, но я к этому времени уже все решила и при родителях отказалась с ним идти. Он не долго уговаривал, и когда он ушел, я почувствовала огромное облегчение. Потом я родила сына и подала на развод. Ни муж, ни моя свекровь ни разу его не навестили. Обидно то, что мой сын вырос без отца из—за каких—то съеденных мною булок и из—за скупости его родной бабки, которая своими подсчетами разбила нашу семью. Я не осуждаю мужа, он хороший человек, мягкий по характеру и любит не только меня, но и свою мать, и ничего не может с ней поделать.
Написала я Вам лишь для того, чтобы, если какая—нибудь скуповатая теща или свекровь прочтет о моей судьбе, то, может, хоть тогда эти люди поймут, к чему это может привести. С большим уважением».
Заговор на скупца
Если человек жаден и скуп, то можно сделать его щедрей. Для этого нужно, когда он идет, читать ему вслед:
Сей заговор не на час,
Не на день, не на месяц,
Не на год, а на весь век Аминь.
Иду я не порогами, не сенями,
Иду я не воротами, не дворами.
Иду не лесами, не болотами, а полями
На поляне, на сундуке скупец сидит,
День и ночь скупец золото сторожит,
Шепчет: «Нет иных дружков у меня,
Чем ярая жадность и скупость моя»
И хоть сей скупец в златом замке живет,
Через жадность свою
Корку ест, воду мутную пьет.
Господи, помоги!
Господи, благослови!
Как злато—серебро в руки чад Твоих
Сперва приходит, потом уходит,
Как юность красная
Приходит, затем уходит,
Так бы и жадность от (такого—то) ушла,
Назад дороги никогда не нашла!
Губы, зубы, ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.
