Из письма: «Меня сглазили, но не красоту и здоровье, а мою хозяйственность. Вы не представляете, до чего мне нравилось готовить, шить, убирать и делать домашние заготовки. Все подруги списывали мои рецепты и все равно говорили, что мои помидоры, огурчики и лечо вкуснее получаются, чем у них. Я наизусть знаю рецепты очень многих тортов, стряпни, кулебяк и нежных паштетов. Придумывала свои рецепты. Их даже печатали в журнале «Работница» и в газете. Я обожала вязать и плести кружева. Сама рисовала оригинальные рисунки штор и выращивала необыкновенные цветы.
Но однажды приехала к моим соседям их тетка, а они в это время уехали в отпуск. Вот она и позвонила к нам в дверь. Конечно же я разрешила ей переночевать у нас. Евгения Петровна обошла все комнаты и везде, тыча пальцем, охала и ахала:
— Ну ты и хозяйка,— приговаривала она,— ну надо же! А у меня цветы дома не растут, я глазливая, после меня все идет прахом, где охну, там все сдохнет,— хохотала она басом.
Мне было неприятно это слышать, но вслух я ничего не ответила, ведь она старше меня.
После того как она уехала, все цветы почернели и увяли. Я пробовала их подкармливать и пересаживать, все бесполезно.
Была осень, и я занималась заготовкой на зиму. Первый раз в жизни все банки у меня взорвались. Потекли и закрученные салаты. Вы не поверите, я разучилась готовить! Как будто никогда и не готовила вовсе. Сдоба получалась тяжелая, как камень, все подгорало. То пересолю, то недосолю. Гладить стала, сожгла дорогую рубашку. Вязать взялась — все петли перепутались, считаю их и сбиваюсь.
В общем, спасайте меня, Наталья Ивановна. Голубушка, только на Вас надеюсь. Вот и не верь теперь, что есть глазливые люди».
Попросите у соседей взаймы соли. Только не у одних, а сразу из трех домов или трех квартир. Бросьте эту соль (три щепотки) в ковшик с водой. Заговорите эту воду и умойтесь ею. После умывания до утра нельзя никому открывать двери. И еще: взятую у соседей соль не возвращают.
Заговаривают воду так:
Двоеглазый глазун шел, побирался,
На тело мое перебрался.
Без крыльев прилетел, на мою душу сел.
Отколь ты, сглаз, прилетел, туда и лети!
Камень камня не родит,
Божья вода и соль победит.
Как нет имени безымянному персту,
Как нет сглазу Божьему Кресту.
Так отныне и на мне, Божьей рабе, нет сглаза.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Для того же:
Иван Креститель, Божьей веры хранитель.
Золотой тетивой, огненной стрелой
Отбей, отстреляй все сглазы, все уразы,
Все перекосы, все ахи, все охи,
Все вскрики, все крики, все шепотки.
Стряхни, смахни, затопчи с Божьей рабы (имя),
Чтоб сглаз на ней не бывал, век не вековал,
День не дневал, ночь не ночевал.
Скатитесь, свалитесь с ее рук,
С локтей, с волос, с ногтей, с ясных очей,
С характеру, с лица, как скорлупа с яйца,
Как вода с гуся.
Пошли, Господи, ей здоровье и долгую жизнь.
Небо, ты небо, красное солнце.
Ты, Господи, все видишь,
Ты, Господи, все слышишь,
Дай, Господи, благословенье,
Даруй ей исцеленье.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне и присно и во веки веков. Аминь.